Все понятно: сейчас нам это покажут в жизни, а не в кино, где все просто, где можно повторить все заново, где шпионы бродят по дну морскому, чтобы найти свой бесславный конец в неумолимых объятиях пограничников. Сколько мы видели картин, вся нехитрая драматургия которых сводилась к тому, что дважды два — четыре! И каждый раз верилось, что это в последний раз, что кто-нибудь наконец снимет картину на эту тему всерьез. Может быть, сейчас?.. Однако не будем торопиться.

    Черноморский пляж. Курортники. Яблоку негде упасть. Впрочем, вот свободное местечко. На него сразу же нацеливаются пятеро юных друзей. Остановились, вгляделись, дождались: из хлябей выходит Незнакомец. Он долго шел по дну из какой-то империалистической державы, чтобы выйти на поверхность как раз в эту минуту. Надевает одежду, оставленную сообщником. Сейчас уйдет... Ан нет, юные друзья начеку. Они все видели, все заметили. «Вы зачем берете чужие вещи, гражданин?» Не «товарищ», а сразу—«гражданин». Но шпион хитер: обманывает простодушных курортников, убивает шофера киносъемочной группы, улетает в Москву, вывозит из нашей столицы — в плавках (!)—важную информацию, намеревается скрыться. И ушел бы, но Ромка Марченко на своем посту — атлет, самбист, отличник, пловец, киноактер, гроза шпионов и стиляг, юный друг пограничников. Ромку не обойти — его можно свалить в подвал, послать за кефиром для кинорежиссера, пырнуть ножом, правда, не сильно, чтобы не сорвать съемку. Когда надо, Ромка появится и преградит путь врагу. Непонятно только, что будут делать пограничники, когда начнутся занятия и Ромке придется ходить в школу. Но это авторов не смущает. Ведь недаром говорит шофер, погибший от руки Незнакомца: «Вообще-то картина у нас детская, про детей». Есть в этом какая-то извиняющаяся интонация: дескать, главное — чтобы показать героя без страха и упрека, а остальное — всякие там мотивировки, глубина, достоверность,— это не для нас.

    И ироническое отношение сценариста Е. Шерстобитова к тому пожилому режиссеру, который снимает липовую картину «про шпионов» для детей, становится понятным: это отпущение грехов режиссеру Е. Шерстобитову, к сожалению, снявшему свои «Акваланги на дне» «понарошку», не имеющей ничего общего с тревожной и трудной судьбой пограничников. А жаль, ведь режиссер может и другое, достаточно вспомнить его предыдущую картину: «Мальчиш-Кибальчиш» был сказкой всерьез. И к традициям Гайдара было бы не грех вернуться и теперь.

«Советский экран» № 11, 1966 год